![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
- Пиноккий Карлович Пиноккио. Пинок-кий. Кий. – Карабас Барабас оторвал глаза от документа и ещё раз обшарил взглядом фигурку буратиноида в кургузой курточке и просторных спортивных трениках. – Отец Карл, стало быть, крестил. Отец Карл – человек со смыслом, просто так имён не даёт. Ты в бильярд играл? Как получается?
Буратиноид прижал руки по швам, вскинул подбородок и деревянным голосом отрапортовал:
- Не играл. Ни разу. Отец Карл говорил: пить, курить и играть в азартные игры – нехорошо.
- Гы, - Карабас Барабас коротко гоготнул. – Узнаю брата Карла: играть в азартные игры – опиум для народа. – Он обернулся – стоящая позади полукругом труппа артистов молчала, шутку никто не оценил. Барабас посерьёзнел. – Ну, не скажи. Бильярд игра очень даже полезная, и глазомер развивает и вообще. Очень даже денежная, если со смыслом играть. Только кий надо чувствовать, чтобы как живой, понимаешь? – Он ещё раз всмотрелся в стоящую перед ним фигуру.
- Понятненько. Карлуша игр не любит, у него другие увлечения есть. Гы. – Барабас, не поворачиваясь, поманил пальцем стоящую позади Мальвину. – Ты с новеньким ещё раньше знакома. А скажи-ка мне, Мальвиночка, о нём всю правду.
Мальвина подошла и зашептала в ухо. – Да и говорить не о чем. – Передёрнула плечами. – Так, полено бесчувственное, мелко сучковатое. Хотя, - она оживилась и зашептала Карабасу в самое ухо, щекоча его своим дыханием, - когда хвастает или врёт, то у него нос возбуждается и растёт в размерах. Правда, правда!
- Нооос? – недоверчиво протянул Карабас Барабас. – Нос есть орган нежный, более для шмыганья пригожий, чем для чего другого. Кий из носа – это навряд получится. Хотя, чего там, попробовать всегда можно, на бесптичьи и жаба – соловей. А ну-ка, подь сюда к столу, малый. А теперь соври нам чего-нибудь.
Пиноккий промаршировал к столу, остановился перед ним – нос как раз на уровне столешницы – зажмурил глаза и начал: - В предстоящем году увеличатся налоги, оплата за коммуналку, цены, оклады чиновников, - он распахнул глаза и резко закончил, - а инфляция упадёт до планируемого уровня!
Нос стремительно удлинялся и скользил по столешнице, раскидывая папки с бумагами и степлеры.
Карабас Барабас аж подпрыгнул. – Молодчина! – заорал он. Нос остановился, немного не перейдя стол. – А ещё сантиметров пять можешь?
Пиноккий осторожно глянул поверх носа на работодателя. – Могу. Про вас можно?
- Ну, не будем переходить на личности. Работать придётся на публике. Так, чё-нибудь общее, никому конкретно не обидное, типа – под руководством мудрой партии Говорящих Сверчков трудолюбивые коты Базилии... Ну, я тебе потом на бумажке напишу. – Он ласково пощупал лежащий на столе нос Пиноккио. – А! Ведь могут же, когда захотят. Сам-шит! Палисандр, кокоболо и граб! Лучшая древесина! Да мы с тобой, парень, такие ставки по бильярдным клубам сорвём!.. – И Карабас Барабас суеверно постучал по дереву.
Буратиноид прижал руки по швам, вскинул подбородок и деревянным голосом отрапортовал:
- Не играл. Ни разу. Отец Карл говорил: пить, курить и играть в азартные игры – нехорошо.
- Гы, - Карабас Барабас коротко гоготнул. – Узнаю брата Карла: играть в азартные игры – опиум для народа. – Он обернулся – стоящая позади полукругом труппа артистов молчала, шутку никто не оценил. Барабас посерьёзнел. – Ну, не скажи. Бильярд игра очень даже полезная, и глазомер развивает и вообще. Очень даже денежная, если со смыслом играть. Только кий надо чувствовать, чтобы как живой, понимаешь? – Он ещё раз всмотрелся в стоящую перед ним фигуру.
- Понятненько. Карлуша игр не любит, у него другие увлечения есть. Гы. – Барабас, не поворачиваясь, поманил пальцем стоящую позади Мальвину. – Ты с новеньким ещё раньше знакома. А скажи-ка мне, Мальвиночка, о нём всю правду.
Мальвина подошла и зашептала в ухо. – Да и говорить не о чем. – Передёрнула плечами. – Так, полено бесчувственное, мелко сучковатое. Хотя, - она оживилась и зашептала Карабасу в самое ухо, щекоча его своим дыханием, - когда хвастает или врёт, то у него нос возбуждается и растёт в размерах. Правда, правда!
- Нооос? – недоверчиво протянул Карабас Барабас. – Нос есть орган нежный, более для шмыганья пригожий, чем для чего другого. Кий из носа – это навряд получится. Хотя, чего там, попробовать всегда можно, на бесптичьи и жаба – соловей. А ну-ка, подь сюда к столу, малый. А теперь соври нам чего-нибудь.
Пиноккий промаршировал к столу, остановился перед ним – нос как раз на уровне столешницы – зажмурил глаза и начал: - В предстоящем году увеличатся налоги, оплата за коммуналку, цены, оклады чиновников, - он распахнул глаза и резко закончил, - а инфляция упадёт до планируемого уровня!
Нос стремительно удлинялся и скользил по столешнице, раскидывая папки с бумагами и степлеры.
Карабас Барабас аж подпрыгнул. – Молодчина! – заорал он. Нос остановился, немного не перейдя стол. – А ещё сантиметров пять можешь?
Пиноккий осторожно глянул поверх носа на работодателя. – Могу. Про вас можно?
- Ну, не будем переходить на личности. Работать придётся на публике. Так, чё-нибудь общее, никому конкретно не обидное, типа – под руководством мудрой партии Говорящих Сверчков трудолюбивые коты Базилии... Ну, я тебе потом на бумажке напишу. – Он ласково пощупал лежащий на столе нос Пиноккио. – А! Ведь могут же, когда захотят. Сам-шит! Палисандр, кокоболо и граб! Лучшая древесина! Да мы с тобой, парень, такие ставки по бильярдным клубам сорвём!.. – И Карабас Барабас суеверно постучал по дереву.
