О себе, любимом

Iz_olda:
...я в ответ пишу три вещи, которые вы, по моему мнению, умеете делать хорошо. В ответ вы рассказываете, насколько я была права в своих утверждениях про эти три вещи - и пишете три вещи, которые вы делать не умеете.

Fryusha:
Страшно, конечно, спрашивать - после того, как было сказано "Мне весьма сложно сказать человеку неправдивый комплимент,.. мне гораздо проще сказать человеку, что он, простите, мудак."
И всё-таки - ну, и что, по-вашему, я умею хорошо?

Iz_olda:
1. Вы умеете хорошо рифмовать!
2. Думаю, что вы умеете легко относиться к любым жизненным ситуациям.
3. А так же умеете хорошо забивать гвозди! И вообще в доме работа у вас спорится, и вы не будете бегать за слесарем по каждому маломальскому пустяку.

Fryusha:
Ваши отгадки о том, что у меня получается.
1. Хм, согласен. Мне всегда казалось - и сейчас кажется, - что рифмовать несложно. Пакля - рвакля - разорвакля. Поэтому рифмы часто кажутся просто техническими изысками. Интересно, что стихи Лорки, которые наши переводчики из-за их музыкальности переводят с рифмами, - в оригинале рифм не имеют!
2. *тяжело вздыхает* А вот этого, увы, нет. Просто это в ЖЖ я порхаю, благодушествую и ликом светел. Как раз, чтобы отвлечься от реала. А в реале я уже послеинфарктник из-за нервничаний. Я слишком болезненно воспринимаю всё - от сокращения штатов (не меня!) здесь до цунами где-нибудь на Тихом океане.
3. Вот тут вы опять ткнули пальцем прямо в десятку. Если когда-то руки росли и не совсем оттуда, то понемногу я их пересадил. И у меня даже диплом есть: слесарь-тракторист третьего класса. Моя гордость: ещё в перестроечное время ходил к коллеге, исправил ему душ, а то он мылся в ванне на четвереньках под краном. Всё как надо: пришёл со своими киянкой, разводным ключом, смазкой. Он был потрясён и подарил мне дефицитную книгу, а на моё удивление сказал: - Ну, не деньги же Вам совать... - Но сейчас я ничего не делаю: вырос сын, который меня намного рукастее.

Чего я не умею.
1. Я не умею петь. То есть я готов петь - и с удовольствием. Просто окружающие не готовы слушать. У нас в каждом поколении все были очень музыкальны (у бабушки братья и сёстры организовали семейный оркестр, моя кузина закончила Ленинградскую консерваторию и сейчас преподаёт музыку в США), но в каждом поколении был один без слуха. Сначала это был мой старший брат, но как только родился я - у брата прорезался слух. Мой сын начал говорить, когда я попытался ему петь колыбельные. Он плакал и лепетал "Не нано!". Сейчас у него прекрасный слух, и он играет на бас-гитаре.
2. Я не умею быть болельщиком. То есть, я могу с удовольствием смотреть, а в 4 года побываыв на стадионе, ещё несколько лет мечтал стать вратарём. Но болеть вот так фанатично, носить шарфы, кричать... Или стать фэном какой-нибудь звезды и завести дома её портрет... Страстности мне не хватает. (Вот поэтому и с рифмами (см. выше) так - техника есть, а эмоций маловато.)
3. Не умею гулять просто так, бесцельно. Когда выхожу на прогулки, мне приходится придумывать какую-нибудь цель. Нужно решить, что я куда-то зачем-то иду. Хотя бы - сфотографировать рябину. Штольц мне понятнее Обломова.

23. Воспоминания. Кандидатский минимум по философии.

В 1971-ом я окончил свой ВУЗ и радостно порхал от мысли, что уже все экзамены в жизни позади. И вдруг эйфория закончилась – свистать всех наверх! – меня вызвали на медкомиссию военкомата – скоро в армию.

И тут я заспешил успеть до армии – всё. Поехал в Ярославль – сдал реферат по философии и заявку на сдачу кандмимнимума по философии. Поехал в Москву – и подал заявление на сдачу кандминимума по английскому. Из Москвы поехал в Харьков и подал там заявление в ЗАГС.

На обратном пути сдал в Москве кандминимум по английскому. Вернулся, прошёл очередную медкомиссию военкомата, где мне закапали в глаза атропин, а на следующий день поехал сдавать философию.

Я знал, что мало готовился, поэтому перед экзаменом забежал в библиотеку, взял не виданного мною «Анти-Дюринга», раскрыл на середине – глаза заслезились, – закрыл, отдышался – и на экзамен.

Достались три вопроса: материализм и идеализм, революции и рефрмы – и Анти-Дюринг!

По первому вопросу я блистал и жонглировал цитатами – линии Платона и Демокрита – стихи вроде «Мир – учил он – моё представление! А когда ему сын под сидение Вдруг булавку воткнул, Он вскричал: - Караул! Как ужасно моё представление!», - и преподаватели, тётенька и дяденька, просто млели.

По второму вопросу я уже жалко лепетал общие слова.

– Тааак, - сказал дяденька, - приведите пример реформы в нашей стране.

- Денежная реформа 1961-го года, - бодро выпалил я.

Он поморщился. – Ну... да. Но я имел в виду другое. Вот у нас недавно была реформа. Как к ней съезд отнёсся?

- Положительно!

- Ну... верно. А что пленум решил?

- Одобрил!

- Ну... да. А какой пленум?

- Вот, извините, сбиваюсь всё время – мартовский или декабрьский.

- Июньский. А как называется реформа?

- ...

Тут у тётеньки нервы не выдержали и она отошла. Преподаватель приступил к третьему вопросу – к Анти-Дюрингу. А у меня, пока я готовился, от ужаса («в эти предсмертные минуты перед ним пронслась вся его жизнь») прямо фотографически всплыл весь тот разворот раскрытой перед экзаменом книги. И вот я говорю вступительные слова о роли Энгельса и его трудов в марксистско-ленинской философии и продолжаю: - Например, Энгельс писал в этом произведении... – и эти две страницы дословно, наизусть.

Преподаватель просто на глазах оживает. Щёчку кулачком подпёр и балдеет. А я дохожу до последнего слова второй страницы (перенос там был) – замолкаю. Он очнулся и говорит: - А дальше?

- Понимаете, - мямлю я, - очень плохо текст запоминается.

Он на меня таращится, ничего не понимая, и говорит: - Ну ладно, скажите мне, как называются главы Анти-Дюринга – и всё, достаточно.

Я молчу.

- Их три, - напоминает он мне, - всего три главы.

- Да, - соглашаюся я, - три главы. Понимаете, вот названия глав хуже всего и запоминаются.

Это его добило.

Тётенька, увидев, что мы закончили, подходит и радостно говорит: - Всё хорошо. Ему бы только газеты почитывать надо.

- Да, - мрачно говорит дяденька. – И не только газеты.

Но поскольку их собственный аспирант отвечал ещё хуже меня, то ему поставили три, а мне – четыре!

А названия глав я потом посмотрел.

Они называются: Философия. Политэкономия. Социализм.